автор рассказа Андрей Белокур, замкомвзвода 4 взвода 3 роты, выпуск 1988 года

Во всех уважающих себя военных училищах ВС СССР существовали сложившиеся годами традиции, впоследствии многажды воспетые офицерами на пь… э-э-э… кхммм... мероприятиях по укреплению содружества родов войск (по мнению многих военачальников, такие мероприятия есть основа организации взаимодействия в бою и операции). По свидетельству подчиненного личного состава, таковые традиции культивировались и в учебках, и в школах прапорщиков. Интересно было бы в очередной раз обобщить передовой опыт "несокрушимой и легендарной".

В Тюменском ВВИКУ (кузнице кадров инженерных войск) существовали традиции как официальные, так и «крамольно-нелегальные», сурово преследуемые начальством.

Из официальных вспоминаются следующие:

1. «500 сибирских километров» - норма набега каждого курсанта на лыжах за зиму. Зарядка на лыжах, вечерние бега – на лыжах, все это внутри училища, ибо территория позволяет. По воскресеньям - 10 км налегке или 15-20-30-км марш «с выкладкой».
Марш «с выкладкой» легче дается тем, кто до училища лыжи видел, себя к ним привязывал и самостоятельно на них передвигался и даже бегал в школе (средний лыжник). Его задача – стартовать на лыжах с автоматом и барахлом (противогаз, вещмешок) и финишировать самостоятельно. Вторая категория военнослужащих – совсем не лыжник, который до училища снег и лыжи видел только по телевизору. Он обязан стартовать на лыжах с автоматом и барахлом и в таком состоянии скрыться за естественным укрытием на ближайшем повороте лыжни, а затем оказаться на финише со всем перечисленным (вариант – обломки лыж в руках). Третья категория – подготовленные лыжники (перворазрядник, КМС, чемпион города Мухосранска, Коздлодрищенской области и т.д.). Они попрут на себе все своё плюс оружие и барахло второй категории и саму эту категорию на буксире, привязав ее к себе за поясные ремни заранее запасенными веревками. А одному из подготовленных достанется рация (21-килограммовая Р-107 – «зачем я маленьким не сдох?», 14-кг Р-105 – «деревья умирают стоя», 6-кг Р-148 – «я люблю тебя, жизнь!»).

2. «Эстафета 10 х 1000 м», обычно проходила в конце апреля. Первый этап - офицерский (командир роты или один из взводных), остальные 9 – лучшие кроссовики роты. Почему-то считалось, что рота может проиграть все виды училищных соревнованийв году, а на этой эстафете нужно лечь костьми. И ложились. Дело чести – выигрыш эстафеты ротой 4-го (выпускного) курса. Доблесть третьего курса – попытаться «обуть» четвертый. Первый и второй курсы на моей памяти на первые места не претендовали. Начальник училища генерал-майор Рябуха А.И. однажды сказал, что охват спортом должен быть шире, и увеличил количество этапов, при этом первый этап должен бежать КР, потом КВ, потом старшина роты и т.д. Сохранилось объявление на ротной доске о результатах и поощрении.

3. «Парад на 7 ноября» В Тюмени в это время снег и мороз, но для красоты строя мы выходили на парад в фуражках, грея уши руками. За время прохождения кто-то мог и подморозить «локаторы». Зато после парада – традиционный поход в драмтеатр, где можно согреться и поспать, мечтая об отпуске, до которого уже меньше трех месяцев.

4. «Комплексы». Заочные комплексные состязания рот вторых курсов военных училищ СибВО. Заключаются в том, что приезжает окружная комиссия и проверяют строевую подготовку в составе роты, а потом один взвод сдает физо, второй – огневую, третий – защиту от ОМП, четвертый – уставы. Рота назначается заранее, а взвода выбираются жеребьевкой. Весь второй курс у роты был проклятым периодом подготовки к «комплексам». Гвоздем программы, конечно, была строевая в составе роты. Для синхронного выполнения строевых приемов с оружием за спиной комиссии в тополиной аллее прятались электрические лампочки. Специально обученный сержант давил кнопку, разделяя команды типа «Автомат-на-грудь!» на 5-6 отдельных движений. Личный состав ориентировался на вспышки при выполнении приемов и синхронность была идеальная. Проверяющие на трибуне крутили головами «Где они сигнальщика спрятали???», но разглядеть лампочки не могли, т.к. листья на тополях выщипывались очень избирательно, образуя узкие щели.

Другие официальные традиции почему-то не запомнились. Чего нельзя сказать о нелегальных, восходящих с течением времени в ранг легенд и "сказаний о Земле Сибирской".

«Обручальное кольцо» Все курсантские свадьбы обязательно заезжали в училище возложить цветы к памятнику маршалу А.И.Прошлякову. Если в это время поблизости проходила рота или взвод, то запевалась песня «Обручальное кольцо».

«Тысяча дней в училище» - отмечалась на тысячный день после зачисления в училище весной на третьем курсе следующим образом: на ужине рота третьего курса передавала роте первого курса (соответствующей специальности, т.е. саперы – саперам, «соляры»- «солярам»)ротную пайку масла, выложенную на подносе в виде цифры 1000.Начальство расценивало сие действо как «недоведение до личного состава положенных норм довольствия» (типа тигру в зоопарке масла недодают) и в меру возможностей ставило препоны.

«Последний наряд по столовой» - четвертый курс, зима. Взвод, заступающий в последний наряд по курсантской столовой, обязан: 1. При разделке мяса добыть лопаточные кости, связать ихверевкой попарно, на костях написать автограф (например, «34-е учебное отделение, последний наряд», то есть 4-й взвод 3-й роты) и метким броском пращи развесить на деревьях центральной аллеи напротив столовой. 2. Ночью взять в посудомойке (на «Балтике») десяток салатных тарелок из нержавейки иукрасить их таким же автографом посредством чеканки слесарным инструментом. Элементы идиотизма и порчи военного имущества присутствуют, но кто в этом мире идеален? Начальство вычитало из получки взвода стоимость «расчеканенных» тарелок, аоднажды зимой 198лохматогомослы на деревьях попались на глаза начальнику училища и один из взводов заполучил еще 10 «последних» нарядов по столовой.

«Последний караул с АКМ»- конец зимы или весна, четвертый курс. Начальником караула на 3 и 4 курсах заступал, как правило, курсант или сержант своего же взвода, но в этот день при смене караулов его положено было называть лейтенантом. Движение на посты и обратно – строевым шагом и еще куча разных атрибутов. Сменившийсякараул при подходе к общежитию проходил сквозь орущий «Ура!!!» строй батальона (две шеренги лицом одна к другой) под барабанный бой трех барабанщиков из рот первого курса. На каждый из барабанов после команды «Караул! Стой!» водружалась награда в виде торта, запасенного днем вчепке (кафе "Богатырь", он же "Бицуха"). Эта традиция нападкам командования не подвергалась, за исключением редких пасквилей политотдела на тему неуставных взаимоотношений с первым курсом (ага, тортами пытали салажню зеленую).

«Похороны комара» - один из последних дней последнего полевого выхода четвертого курса. Символизирует прощание с командиром роты, пившим четыре года курсантскую кровь (ну и комары тюменские - тоже сволочи, и над ними надо поиздеваться).
Действо поражает изобретательностью и воссозданием настоящего процесса похорон, регламентированного военными руководящими документами.
Заранее назначаются и распределяются роли и задачи. Роется могила, готовится гроб из досок от ящиков УЗ-3Р, обтянутый красной материей из украденного лозунга "Полевая выучка-основа боевой готовности", в гробу - х/б обмундирование с погонами как у командира роты, сапоги (все размеры втихаря сняты с командира роты заблаговременно и строго соответствуют), на крышке гроба -фуражка, прилагаются венки из еловых лап, взвод плакальщиков-артистов, факелы, батюшка в рясе, крест из бруса, оркестр из стыренных оркестровых труб, портрет-пародия, подушечки красные, на которых медали "песочные" сделаны из крышек консервных банок, но с ленточками бумажными, раскрашенными идентично с настоящими, вобщем, все, как положено. И почетный караул у могилы с БСЛ-110 "на грудь", и прохождение скорбящей роты торжественным маршем. Даже скамеечку - и ту вкопают.

К могилке завтра придут два дневальных по лагерному сбору, нальют в стакан чаю из коньячной бутылки, прикурят сигарету, сухарик оставят... Посидят на скамейке со скорбными физиономиями...

Ротный знает, что подчиненные-мерзавцы "хоронить"его собираются (сам, зараза такая, своего ротного лет семь назад хоронил), и - дело чести! - постарается сорвать это мероприятие! Но тут как назло, один из офицеров батальона получит капитанское звание и в воскресенье "вынос тела" назначит. Как не принять приглашение? Все тайное станет известно курсантам, и в офицерском общежитии будут звенеть стаканы за здравие новоиспеченного капитана, а на берегу озера Андреевского, на "комарином кладбище" в это время развернется театральное действо...

«Возвращение с последнего полевого выхода» - четвертый курс, весна, ГОСы (госэкзамены) на носу. Если полевой выход был в составе роты или батальона, то чаще всего в 84-88 г.г. 23 км в учебный центр и обратно мы проходили пешим маршем (требование сурового начальника училища). Но иногда возили и на ЗИЛах–КамАЗах. В этом случае за каждой машиной должна болтаться метла на веревке (заметает дорогу в прошлое), а при въезде на КПП училищакурсанты-бортовые (помните такие «звания»: правый бортовой и левый бортовой?) метали в воздух четырежды полосатые «курсовки», срезанные с рукавов шинелей.

На курсовки начальство могло и глаза закрыть, ибо эти шинели уже вряд ли понадобятся, а вот метлы явно подрывали авторитет ВС СССР в глазах местного населения при передвижении колонны по городу, опять же идиотизмом попахивало...

Батальон перед погрузкой в КамАЗы стоит в линию взводных колонн. Взводные с ротными вышвыривают заготовленные метлы из кузовов, из-под кузовов, сверху с тентов, из под сидений водителей и т.п. «Батальон, повзводно, в колонну по одному к машинам-по-местам!» (шаг вправо-влево – попытка к бегству :-)). Машины трогаются, в каждом кузове идет процесс извлечения заныканных березовых веток из карманов, сапог, вещмешков, метлы вяжутся и выбрасываются на шнурах за борт. Старшие машин тормозят колонну, построение на дороге и шмон повторяются. Ну, вроде бы всё и вся вывернули наизнанку, теперь можно ехать. Перед выездом из учебного центра на трассу, где дорога раздолбана и машины притормаживают, из кустов выскакивают два подкупленных солдата из БОУПа и забрасывают в последний КамАЗ знатную метлу размером с бревно. Так что дорогу мы все же заметём, даешь традиции!!!

«Один ГОС – одна звезда». ГОСов всего 4 (научный коммунизм, инженерное обеспечение боя, машины инженерного вооружения, эксплуатация и ремонт), и после сдачи каждого ГОСа на желтом продольном галуне курсантского погона рисуется маленькая звездочка.

«Метание имущества из окон» - четвертый курс, вечер и ночь перед выпуском. Июль. Смутные воспоминания четырехлетней давности: "... Товарищи курсанты!(Курс Молодого Бойца, рота в виде 119-и лопоухих, позавчера наголо подстриженных (и теперь почти одинаковых и узнаваемых со спины только по фигуре и ушам) абитуриентов в сапогах сорок лохматого размера, громадных пилотках и хлопчатобумажном обмундировании пятьдесят-немыслимого-размера) Нашей роте по действующим нормам довольствия положены и ...надцать лет назад выданы телевизор и радиоприемник (сдохшие, не оправдавшие надежд "Горизонт-728Д" и "Ригонда-404"). Вот они, валяются в каптерке. Предлагаю с первой курсантской получки скинуться и купить нормальный рабочий телевизор и радиоприемникомагнитолу, дабы вам было что смотреть и слушать!" В Ипполите Матвеевиче продолжал бушевать делопроизводитель ЗАГСа: 7 рублей 50 копеек умножить на 119 = вполне приемлемые "Славутич" и "Радиотехника"...).

Четыре года прошло, после третьего курса батальон переехал из казармы в общежитие. "Горизонт" и "Ригонда" так и валяются в каптерке в качестве доказательства "непромотания" военного имущества. А "Славутич" и "Радиотехника" еще работают, но являются как бы общим имуществом оставшихся 104 завтрашних лейтенантов (за четыре года 15 человек отсеяно суровым военным ситом, отчислено за грехи или неуспеваемость-деревянность).

Вывод: все неполученное от довольствующих органов не должно им достаться. Зарисовка с натуры: 1989 год, выпуск второго батальона, общежитие, день до выпуска. Курсанты 1-2-3 курса заходят к выпускникам, чтобы за символическую плату разжиться: сшитой по заказу парадкой с "клешами" шириной более 24 см, офицерскими полевыми сумками (конспекты таскать), чехословацкими парадными рубашками симпатичного салатного цвета с резинками на поясе вместо нашенских пуговиц и т.д и т.п. Подходим и наблюдаем: 4-я рота кучкуется под окнами общежития и руководит действиями курсанта (завтрашнего лейтенанта), торчащего в окне 4-го этажа: "Звук больше!!!!! Контрастность давай!!! Яркости добавь!!! Нормально!!! Давай!!!" По этой команде индивидуум вышвыривает телевизор из окна 4-го этажа. За падающим ящиком тянутся 220-вольтовый удлинитель и антенный кабель нужной длины, что позволяет телевизору показывать качественное изображение все 12 метров полета до земли...

Комментарии излишни... "Последняя вечерняя поверка". Проводится по распорядку дня, после вечерней прогулки, и старшина роты (старшинами рот тогда были курсанты в соответствующем звании, а не прапорщики из постоянного состава) проводит ее без книги вечерней поверки, по памяти, называя каждого не как раньше "курсант Поздняков", а "лейтенант Поздняков Игорь Иванович". Обычно никто из них не ошибался, т.к. за четыре года эту поэму невольно заучивали наизусть.

«Чистка сапог памятнику». Рядом с центральным (первым) КПП когда-то стоял памятник воину Советской Армии, гипсовая белая статуя солдата с автоматом. В ночь перед выпуском ему полагалось начистить сапоги черным кремом. Безобразие однозначное, борьба с которым возлагалась на дежурного по училищу. В 80-х годах комната дежурного по училищу располагалась на первом КПП (три шкафа с пистолетами офицеров - там же под охраной наряда по КПП, вооруженного ножиками, т.к. времена были вполне спокойные и терроризм можно было только в иностранных фильмах увидеть). Доблесть выпускников - начистить солдату сапоги. Дело чести дежурного по училищу - не допустить такого безобразия. Одна из училищных легенд гласит, что однажды перед выпуском назначили дежурным по училищу очень злобного майора и Сам Начальник Училища заинструктировал его до слез: не допустить!!!

Майор даже караул и роты не проверял, всю ночь гонял от памятника злоумышленников с кремом и щетками и не поддался ни на какие провокации. И вот оно, утро, 7.30. Статуя чисто белая, глаза дежурного по училищу красные, как у быка на корриде, зато задача выполнена и совесть чиста, как страница "Наложенные взыскания" в служебной карточке. Уже и ворота открыли, ибо "Волгу" с начальником училища ждут.

В тот год (81-й???) общежитие четвертого курса ремонтировалось, и выпускался второй батальон из казармы, которая располагалась за санчастью у 4-го поста, в отрыве от трех других батальонов. Батальон уже в лейтенантской парадной форме шествует на последний курсантский завтрак, после которого будет построение на плацу и церемония выпуска и посвящения в лейтенанты. 4-й ротой командует старшина. Что-то ему не понравилось при прохождении между КПП и памятником, не очень усердно рота печатала шаг, ибо в голосе его появились стальные нотки: "Выше ногу!!! Ротаааа! Стой! Кру-гом! Шагом - Марш! Стой! Кру-гом! Шагом - Марш! Выше ногу команда была!!!!!!!". Рота старательно гремит новенькими подкованными хромовыми сапогами, ибо старшину сердить не следует, а то и наказать может...

Злобный майор назидательно вещает сержантику-второкурснику, дежурному по КПП: "Смотри, едрена вошь, вот это настоящий сержант! Сегодня выпуск, а он их до сих пор гоняет, как сидоровых коз! А ты, етит и разъетит, порядок на КПП не можешь обеспечить и трех курсантов толком не можешь выдрюч..."

Немая сцена, майор застывший-окаменевший, и картина маслом: арьергард 4-й роты наконец-то проследовал мимо памятника и открыл миру, дежурному, и подъезжающему генералу белоснежную статую солдата в свеженачищенных черных сапогах. Полминуты хватило виртуозам, пока рота старательно выполняла команды старшины...

«Лейтенантский рубль». И вот уже огласили приказ Министра обороны СССР о присвоении воинского звания "лейтенант", и прогремели по плацу полторы тысячи пар сапог, началось фотографирование поротное-повзводное с преподавателями и командованием, и поздравление друзей, жён, пап и мам. В это время курсанты первого-второго-третьего курса берут в осаду плац со всех сторон, аки волки или акулы и к каждому отбившемуся от общей массы лейтенанту подкрадывается курсант, дабы пройти мимо него и четко-молодцевато отдать честь, или подойти к нему с простым невинным вопросом "Товарищ лейтенант! Разрешите обратиться! Разрешите поздравить вас с присвоением офицерского звания", ибо у каждого лейтенанта заготовлен рубль бумажный с автографом, и вручается он курсанту, первым отдавшему честь новоиспеченному лейтенанту.

«Серебряный дождь». После фотографирования лейтенантский батальон снова строится для прохождения памятным маршем по городу и возложения венков к воинскому памятнику в городе. При прохождении рот через КПП раздается команда "И-и-и-и-разззз!!! Сотня металлических рублей взлетает в небо, сверкая, осыпается на асфальт и наряд по КПП после прохождения батальона сметает рубли метлами, пытаясь сохранить невозмутимые выражения физиономий.

А вечером 12 ресторанов города будут оккупированы батальоном, и в каждом ресторане пойдет по кругу каска с ромбиками взвода и водкой. А еще через месяц лейтенанты разъедутся к местам службы, приобщаться к новым традициям.